– А с чего ты решил, что они сюда сунутся? – спросил Воронцов.

Мал озадаченно посмотрел на боярина.

– Вы знаете то, что не знаю я?

– Ну, конечно, я знаю то, о чем ты даже представить себе не можешь, – улыбнулся Константин, а Юлия на заднем сидении откровенно рассмеялась. Верховный ведун баронства озадаченно глянул на девушку-наемницу, которая позволяет себе такое при боярине. – Но это касается других вещей, не относящихся к теме разговора, но да, я действительно знаю, что графы не двинут сюда свои дружины, и вероятно, скоро прибудут в усадьбу, дабы засвидетельствовать мне свою верность. И я приму их клятву.

– Но почему?

– Из-за барона, конечно, он так стремительно и быстро потерял власть, а ведь он был посильнее графов. Когда я свяжусь с ними, я предложу им сделать вид, что мятежа не было. Они ухватятся за эту возможность, в наказание за смуту они передают титул старшим детям, а сами займут места советников. Два верных мне вассала на их границах уже собирают войска, чтобы ударить по ним, в случае, если они ослабят гарнизоны для войны за центр вотчины. Если они откажутся, они не смогут двинуть сюда серьезные силы. Воронград хорошо защищен, так что, сомневаюсь, что они его возьмут. А усадьба, как только я ее покину, перейдет в режим осады, и туда вновь никто не сможет попасть.

– Может сработать, – согласился с доводами боярина Мал. – Особенно, когда вы пройдете инициацию и вступите в круг, тогда графы почувствуют угрозу своей власти, ведь с ними произойдет то же самое, что и с бароном.

– Верно, – кивнул Константин. – Проблема была в бароне, и мы ее решили.

В этот момент машина под охраной броневиков и грузовиков с дружинниками въехала в город и понеслась по центральной улице к главной площади, на которой располагался особняк Торбина и все властные структуры Воронграда – управа, градская стража, банк, башня ведунов. Нужно было действовать быстро, как завещал великий Ленин – почта, телеграф, телефон.

– У барона жена и два сына, – неожиданно начал давать расклад сидящий на заднем сидении Мирон. – Старший Эдгар – силен, жесток и агрессивен, ведун, он не покорится. Младший Агрил – маменькин сынок, но умный.

– А жена барона?

– Баронесса Несса Торбин, кровь от плоти своего мужа, алчная, коварная стерва, интриганка. Дом охраняет личная полусотня Торбина, они будут драться до последнего.

– Ну что ж, – подвел итог Воронцов, – не сдадутся, повешу рядом с отцом и мужем.

Особняк барона выглядел внушительно. Небольшой ухоженный парк за оградой, даже статуи и фонтан имелись, аккуратно подстриженные изгороди из каких-то зеленых кустов. На воротах трое дружинников, но, в отличие от обычной серой формы, эти были одеты в светло-синие мундиры с гербом баронства – вытянутый щит, на котором изображен пылающий меч, пронзающий какую-то уродливую тварь.

– А ведь герб раньше другим был, – заметила Юлия. – На гербе вассала всегда присутствует тотем боярина.

– Барон сменил герб полтора года назад, когда объявил, что ему достоверно стало известно, что сын боярина, боярич Константин, мертв, – пояснил Мирон.

Машина остановилась в трех метрах от часовых. Позади, соблюдая дистанцию, встала колонна.

– Ну что, пойдем, поговорим, – произнес Воронцов и активировал на всякий случай призыв тени.

– Ваше сиятельство, вы уверены? Может, стоит отдать приказ начать штурм? – обеспокоился Мирон. – Тут так просто, как с дружинниками, не будет. Личная охрана баронессы, они будут защищать ее и сыновей, им не важно, арестован Тобин или нет, они не местные и никогда роду Воронцовых не присягали.

– Ну, если не получится, будем воевать, – спокойно ответил бывший детектив и, распахнув дверь, выбрался наружу.

Охранники, которым солнце светило в глаза и они не видели, кто сидит в машине их господина, разом вскинули карабины.

– Стой! – крикнул старший.

– Я – боярин Константин Воронцов, – ответил бывший детектив, даже не делая попытки сократить дистанция. – Вы находитесь на моей земле. Барон Торбин лишен титулов за участие в мятеже и покушение на меня, завтра он будет повешен. Сложите оружие, и никто не пострадает.

– Шок – это по-нашему, – с издевкой пробормотала Юлия себе под нос, глядя на растерявшихся часовых.

Девушка заняла позицию справа и на шаг позади Константина. Мал шел слева, Мирон топтался позади. Воронцов не торопился давать ему место в боевых порядках.

– Сложите оружие, и пропустите меня к Нессе Торбин. Если боя удастся избежать, я пощажу людей. Если будет оказано сопротивление, пленных не будет.

– Мы должны известить баронессу, – неуверенно произнес тот, что был постарше.

– Она больше не баронесса, – покачал головой Константин.

– Несмотря на арест барона, она остается баронессой, – подал голос Мирон. – Она дочь барона Нарова, погибшего в столкновении с верными вашему батюшке вассалами три года назад.

– Дочь мятежника, – произнес Константин, – и ее лишим титула, если за голову не возьмется. Связывайтесь, передайте, что ее муж арестован и лишен титула, и если она умная женщина, она согласится на встречу со мной и, возможно, даже сумеет сохранить свои земли.

Часовой кивнул и, вытащив из кармана мыслеглас, приложил его к виску. Переговоры заняли довольно длительное время, видимо, прямой связи с баронессой у стражей не было, и пришлось ждать, когда до нее донесут информацию. На десятой минуте Воронцову это надоело.

– Передайте ей, что если через минуту я не получу ответ, дружинники начнут штурм.

Именно в этот момент старший, который так и прижимал мыслеглас к виску, кивнул невидимому абоненту.

– Вас ожидают, Ваше сиятельство, – склонившись, доложил он. – Вы и ваши спутники могут войти. Без урона чести вы можете взять с собой еще десяток дружинников. Остальные останутся здесь.

– Мирон, давай сюда самых-самых, и быстро, ждать нам некогда.

– Будет сделано, Ваше сиятельство, – отчеканил ведун и, достав мыслеглас, отдал какой-то приказ.

Из грузовика, который стоял ближе всего, выпрыгнули дружинники, ровно десяток.

Они бегом подбежали к Константину и выстроились по пять человек с каждой стороны, затем лихо взяли карабины на плечо и замерли, ожидая команды.

Старший же уже распахнул ворота и отступил в сторону. Воронцов кивнул ему и пошел по вымощенной черными плитами дорожке к высокому крыльцу, на котором его ожидали десяток бойцов, два парня лет двадцати и женщина, около тридцати пяти.

– Милый, ты уверен? – подала голос Юлия. – У меня нехорошее предчувствие.

– Думаю, все закончится хорошо, – ответил ей одними губами Воронцов. – Она не отдаст приказ на атаку, пока не выслушает. Если она разумная женщина, то согласится с тем, что я ей предложу. Если нет… Что ж, судьба такая.

Достигнув крыльца, Воронцов поднял руку, давая знак остальным остановиться, а сам легко взошел по десятку ступеней и остановился в двух шагах от хозяйки особняка.

– Ваша светлость, – склонил он голову в вежливом кивке, – я рад знакомству – боярин Константин Воронцов, голова которого, по словам вашего мужа, стоит у него над камином.

– Несса Торбин, – и глазом не моргнув, склонившись в поклоне, представилась женщина. – Мои сыновья, старший – Эдгар, младший – Агрил.

Константин кивнул парням. Все, как и ожидалось, старший сверлил его взглядом, полным ненависти, едва сдерживаясь, чтобы не сжать кулаки и не наброситься на незваного гостя, младший же был спокоен, косился на мать и изучающе поглядывал на Воронцова.

– Итак, боярин, мне передали, что мой муж арестован и лишен титула.

– Да, баронесса, и завтра он будет повешен на центральной площади. Это участь всех мятежников.

– Я – дочь мятежника и жена мятежника, – заметила Несса.

– Да, мне это все известно, – ответил Воронцов. – И я готов вам сделать предложение, как и вашему мужу, до того момента, как он начал угрожать, а затем напал на меня.

– Ублюдок, – процедил сквозь зубы старший.

– Уймите своего щенка, сударыня, – холодно попросил Воронцов, – пока я не осерчал.